Слабый лязг дверного засова заставил Палантида вздрогнуть. Узкая полоска света пролегла через порог, в ней возникла женская фигура. Сначала пленнику пришло в голову, что это его жена. Ведь она была единственной женщиной, чье лицо на миг всплыло в памяти графа. Впрочем, нет. Была еще какая-то дама, чей нежный образ слабо проступал за обликом супруги, но казался таким запретным, что даже касаться его в памяти, не причиняя себе боли, Палантид не мог.

Однако женщина, выскользнувшая в небольшой световой круг с тяжелым зарешеченным фонарем в руках, не была ни той, ни другой. Палантид понял это сразу, как только хорошенько разглядел ее узкое лицо с высокими скулами, тонким хищным носом и уверенной складкой губ. От всего ее облика смутно веяло угрозой.

— Кто вы? — садясь спросил рыцарь. — И зачем сюда пришли?

Незнакомка тихо рассмеялась.

— Ты шутишь, Палантид? — в ее голосе были враждебность и едва скрываемое чувство превосходства. — К делу. Я пришла…

— Кто вы? — глухо повторил воин, настороженно глядя на незваную гостью.

Тонкие, словно наведенные углем, брови Зейнаб сошлись к переносице.

— Да ты что? Правда потерял память? — она недоверчиво покачала головой. — Брось дурить.

Палантид подумал, что, возможно, ему и не стоит сообщать этой женщине об истинном положении вещей. Рыцарь инстинктивно не верил ей, чувствуя, что она непременно воспользуется его беспамятством в своих целях. Ему пришло в голову, что он больше узнает, если подыграет ей.

— Хорошо, — сказал капитан. — Зачем вы пришли? Зейнаб присела на корточки возле Палантида и внимательно заглянула ему в глаза.

— Я твоя королева и госпожа Зейнаб, мать законного властителя Арелата Брана, — твердо сказала гостья. — А кто ты сам?

Слова странной посетительницы затронули в душе графа какие-то струны, точно она назвала важный пароль, на который он не мог не ответить. «Арелат. Законный властитель. Бран». С последним именем было не все в порядке. Оно звучало как-то не так…

— Маленького короля Брана, сына великого воина Арвена, погибшего месяц назад, — тонкие золотые браслеты на руках Зейнаб звякнули. — Я пришла сюда, чтобы помочь тебе, другу моего покойного мужа, и, надеюсь, что в ответ ты поможешь мне.

Капитан склонил голову.

— Какой помощи ты хочешь, женщина?

Его непочтительный тон покоробил фаррадку.

— В твоем положении мог бы быть и повежливее, — усмехнулась она. — От меня зависит, оставить тебя здесь или выпустить на свободу.

— Если ты пришла сюда с ключом от моих кандалов, значит, я тебе нужен, — парировал рыцарь. — Скажи зачем, а уж принимать или не принимать твои условия — мое дело.

— Ты упрямый дурак, Палантид, — вспылила гостья. — Как и все де Фуа. Вы всегда презирали меня. И даже теперь, когда твоя жизнь в моих руках, ты, вместо того чтоб целовать мне ноги, говоришь об условиях!

«Ага, значит, я ее презирал, — подумал Палантид. — Интересно, за что? Впрочем, предложения целовать ноги уже достаточно».

— Так как насчет условий? — вслух спросил он.

— Гордец и осел, — Зейнаб встала и прошлась по подвалу. — Я сознаю, что мы враги…

«Ах, мы, оказывается, даже враги», — с удовлетворением констатировал рыцарь. Не зря он сразу не поверил этой красивой женщине с таким безжалостным очерком губ.

— Но и у нас могут быть общие интересы, — продолжала она.

— Какие, например?

— Аль-Хазрад, — усмехнулась королева. «Знать бы еще, кто это».

— Или Астин.

Произнесенное имя всколыхнуло в душе графа целую волну чувств, нежных и горьких одновременно.

— Да, Астин. Твоя сестра. Она тоже исчезла.

«Что значит «тоже»? Кто еще исчез?» Палантид терялся в вопросах, задавать которые не рисковал.

— Ведь это все из-за нее! — едва сдерживая злобу, прошипела гостья. — Она погубила Арвена, величайшего из воинов и владык Арелата! За ней пришел Валантейн! Она открыла путь беотийцам в сердце страны! А как она ненавидела тебя? Ты помнишь?!

«Ненавидела? За что?» Палантиду вдруг сделалось больно. Все, что говорила эта женщина, чьи звенящие браслеты и змеиный шелк платья уже осточертели ему за несколько минут разговора, поднимало в душе рыцаря волну смутных воспоминаний. Они как будто подтверждали ее слова.

— Ведь это ты выдал сестру Арвену, — продолжала Зейнаб.

«Я? Выдал?» Смятение и ужас охватили графа. «Да, кажется… Значит, я предатель?» Так вот почему неясное чувство стыда мучило его с тех пор, как он пришел в себя. Он «выдал» кому-то собственную сестру! «Но она тоже хороша! Призвать в Арелат беотийцев! Кстати, кто такие беотийцы?»

— Все твои драгуны погибли из-за нее! Палантид вопросительно поднял брови.

— У кого еще в Лотеане было достаточно власти, чтобы послать «горячо любимому брату» и его воинам лучшее королевское вино по случаю будущего обручения короля Арвена и принцессы Орнейской?

— Да у кого угодно, — возразил Палантид. — Хотя бы и у тебя. Ты ведь называешь себя королевой.

— Як этому времени потеряла во дворце всякую власть и была заперта на Лебедином острове, — грустно усмехнулась Зейнаб. — Да ты от меня бы и не принял подарка.

«Логично».

— Клянусь жизнью своего ребенка, — заключила гостья, — вино с опием послала она, и когда вёльфюнги взбунтовались, драгуны не могли оказать сопротивления. Их перебили спящими.

Палантид взялся руками за голову, стараясь не сойти с ума от бешеной скачки воспоминаний. Вот он бежит по городу домой, боясь, что у жены начнутся без него роды… Вот какие-то люди с черными орлами на щитах наступают на него по лестнице, а он отмахивается от них коротким мечом, досадуя, что нет в руках настоящего оружия… Вот его волокут сюда…

Похоже! Господи, как похоже! Несчастье, замешанное на предательстве. Обоюдном предательстве. Но неужели из-за него надо было мстить всему Арелату? Какая подлая жестокая девчонка!

— Убей ее, — выдохнула Зейнаб. — Найди и убей, как она убила Арвена, твоих драгун и убила бы тебя, если б ты чудом не выжил в этих подвалах! Кто знает, сколько зла может принести Арелату сжигаемая жаждой мести принцесса Орнейская?

«Знаешь, Зейнаб, я не убиваю женщин», — он чуть было не сказал этого вслух, но вовремя спохватился. Зачем разочаровывать даму? Тем более ту, у которой в руках ключи от твоих кандалов.

— Хорошо, — сдавленно произнес Палантид. — Это будет только справедливо. Освободи меня.

Зейнаб заколебалась: пленник согласился слишком быстро. Но в конце концов королева ведь и пришла в подземелье, чтобы добиться от графа именно такого ответа!

— Если гибнет весь Арелат, — протянул рыцарь, — почему должен оставаться в живых тот, кто сделал возможной гибель целого королевства?